Считается, что уход от «гиперинфляции» 1990-х гг. — одна из главных отличительных черт нынешней России. Формально это так: в 1993-1999 гг. рублевая инфляция в среднем составляла 191% в год, а с 2000 по 2009 г. ее темп снизился с 20,2 до 8,8%. Но следует учесть, что с начала 1993-го по конец 1999 г. курс доллара к рублю вырос в 64 раза, а с января 2000 г. по май 2010-го — всего на 15%. Цены же в первом периоде повысились в 233 раза, а во втором — в 3,42. Следовательно, в благополучные путинские годы ежегодная «долларовая» инфляция составляла 11,5%, тогда как в «ужасные» ельцинские — 20,3% [расчеты по http://www.cbr.ru/currency_base/dynamics.aspx и http://www.gks.ru/free_doc/new_site/prices/potr/2009/I-ipc.htm]. Разница значительная, но не сумасшедшая. При этом объясняется она не столько усилиями властей по сдерживанию инфляционных процессов, сколько естественным пределом повышению цен.

Цены в России в последние годы не просто росли — они достигли непропорциональных высот. Одно дело сказать, что тариф на электроэнергию для населения в Москве вырос в 2000-2010 гг. в 5,3 раза, а другое — заметить, что сегодня он составляет 83% от французского уровня и 105% от американского. То же самое с бензином (рост за те же годы в 4,8 раза, и сегодня на 11% более высокая цена, чем в США), большей частью продуктов питания (цены на которые заметно выше, чем в Восточной Европе), лекарствами, одеждой и т. д. Тенденция к завышению цен охватывает отрасли, которые на первый взгляд не кажутся относящимися к естественным монополиям. Поездка на такси из «Шереметьево» до центра Москвы стоит вдвое дороже, чем из Шенефельда в центр Берлина; цены в московской сетевой прачечной «Контраст» в среднем на 60% выше, чем в парижской 5àSec; чашечка кофе в «Кофемании» — в 2,7 раза дороже, чем в Праге, а сделать один метр шва в убогом ателье на 3-й Фрунзенской улице выйдет в два раза дороже, чем купить погонный метр подшиваемой ткани в пекинском магазине.

Инфляция в России — не вполне инфляция; это осознанное повышение цен, санкционированное государством. Рост тарифов естественных монополий за 2000-2009 гг. составил: по грузоперевозкам РЖД — 5,2 раза, по газу (для промышленных потребителей) — 5,8 раза, по услугам ЖКХ — более 9,3 раза. Это вызывает рост издержек в промышленности, а также соблазняет предпринимателей идти по тому же пути, что и государственные компании. В результате путинское десятилетие стало эпохой самого устойчивого роста долларовых издержек в мировой истории. Сейчас доллар стоит в России столько же, сколько осенью 2001 г., но рублевые (и, следовательно, долларовые) издержки на производство 1 т калийных удобрений выше в 2,6 раза, 1 т бензина Аи-95 — в 3,1 раза, 1 т асфальта — в 3,7 раза, 1 т металлопроката — в 3,8 раза, на добычу 1 т угля — в 4,2 раза, а 1000 кубометров газа — в 6 раз. Если в 2002 г. от 35 до 40% российских предприятий ежеквартально отмечали рост себестоимости выпускаемой ими продукции, то в 2005 г. таких было уже 63-66%, а в 2007-м — более 85%. При этом на следующий год намечено повышение тарифов естественных монополий в среднем на 16-18% и к тому же полная либерализация тарифов на электроэнергию.

В итоге отпускные цены по целому ряду позиций сегодня выше мировых — тем более что в отношении импорта действуют помогающие «отечественным производителям» пошлины. Так, например, цена на применяемую в строительстве стальную арматуру составляла в мае в России 24 000-25 500 руб./т, на холоднокатаный стальной лист — 24 000-27 000 руб./т, на алюминий в чушках — 66 000-72 000 руб./т. Для сравнения: на европейском рынке цены достигали соответственно $590, $630 и $1990 за 1 т, т. е. были на 31-39, 18-26 и 9-14% ниже российских. Зато недавно мы услышали решение металлургов о повышении цен на их продукцию с 1 июня на 10-30%, что вызвало резкую реакцию правительства — которое, однако, должно было беспокоиться намного раньше. Стоит ли ныне апеллировать к ФАС, которая в 2007 г. сама санкционировала для ОК «Русал» внутренние цены, превышающие котировки на LSE? При этом заметных успехов в эффективности использования материалов, которые должны были проявиться при росте цен до мирового уровня, нет. Сегодня для производства ВВП на $1 в рыночных ценах российской экономике нужно в 2,7 раза больше энергоносителей и в 3,1 раза больше металла, чем европейской; на строительство 1 кв. м жилья мы по-прежнему тратим в 1,8 раза больше бетона и в 2,2 раза больше арматуры, чем в ЕС. Между тем периоды бурного промышленного роста в Южной Корее, Бразилии, Малайзии и Китае приходились и приходятся на периоды, когда внутренние цены на базовые товары были ниже мировых в 1,5-3 раза. Именно поэтому мы так мучительно выходим из рецессии…

О какой конкурентоспособности и инвестиционной привлекательности можно говорить в такой ситуации? Обычно считают, что «издержавшаяся» Россия существует только в условиях сверхвысоких цен на сырье на мировом рынке — но это приукрашивание реального положения дел. Наша экономика живет за счет сверхвысоких внутренних цен на большинство товаров и услуг и постоянного роста издержек — но сегодня этот рост наталкивается на естественный предел в виде мировых цен. Поэтому модернизацию нужно понимать не как политическую либерализацию или наращивание инновационной составляющей, а как банальное повышение эффективности — что в переводе на простой русский язык означает не что иное, как снижение удельных издержек. Но возможен ли отказ от сложившейся в последние годы системы? Для ответа на данный вопрос проанализируем причины и истоки нынешней ситуации…

Причины сверхрасходов

Каковы же причины безудержного роста цен и издержек в российской экономике? На наш взгляд, они в конечном счете сводятся к поведению российской элиты, предпринимательской и чиновничьей. В нашей экономике в последние годы идут два параллельных процесса: повышения издержек как средства увеличения доходов менеджеров и чиновников и вывода прибылей собственниками, требующего повышения цен на соответствующую продукцию для обеспечения минимального уровня инвестиций. На них накладываются специфически российские проблемы: «коррупционный налог» и стремление властей помочь отечественным производителям за счет потребителей.

Первый процесс принимает разнообразные формы — от завышения цен на строительные работы и услуги поставщиков до роста официальных доходов управленцев. Строительство сплошь и рядом ведется аффилированными с заказчиком компаниями. Закупка оборудования осуществляется через посредников. И это происходит потому, что в России доходы управленцев любого уровня больше зависят от организации движения денежных потоков, чем от результата деятельности компании. Если во всем мире менеджер — это высокооплачиваемый служащий, то в России — индивидуальный предприниматель, и снижение издержек для него эквивалентно урезанию собственных доходов. При этом растут и официальные зарплаты управленцев. Работающие в России западные предприниматели отмечают, что зарплаты работников в стране меньше европейских на 40-60%, а вознаграждение менеджеров — выше в 1,4-1,9 раза. Официальные данные по крайней мере по половине из top-100 отечественных корпораций указывают: затраты на управленческий персонал превышают весь остальной фонд оплаты труда (в 2008 г. в компании «Русал Красноярск» — на 10%, на «Уралкалии» — на 13,9%, на «АвтоВАЗе»  — на 29%). Кроме того, значительную нагрузку на себестоимость создает вознаграждение управляющих компаний: в первой половине 2009 г. средний доход каждого штатного сотрудника ХК «Металлоинвест» превышал зарплату рабочего предприятий холдинга в 29,9 раза; на злополучной «Распадской» услуги УК «ЗАО «Распадская угольная компания» оценивались в 2% от… балансовой стоимости активов шахты на последнюю отчетную дату в год. Ситуация схожа во всех отраслях.

Второй процесс связан с постоянным выводом активов из любых (даже не слишком эффективно работающих) компаний. Это происходит через начисление дивидендов (например, в 2008 г. почти все российские «олигархические» компании начислили дивиденды, превышавшие чистую прибыль по итогам года) и выдачу ссуд предприятиями в пользу управляющих компаний. Рецидивы встречаются и сегодня — недавно Олег Дерипаска предложил акционерам ГМК «Норильский никель» выплатить дивиденды за 2009 г. из расчета 115% чистой прибыли, но на этот раз предложение было отвергнуто. Искусственное ограничение оборотных средств ведет к повышению цен и привлечению займов и кредитов (сегодня средняя сумма заимствований крупнейших российских компаний достигает 60-65% от выручки, тогда как в Европе для промышленного сектора составляет 18-19%), проценты за обслуживание которых дополнительным грузом ложатся на себестоимость продукции. Распространенная практика реализации товаров через посреднические компании (чего стоит один только Gunvor) также снижает официальную выручку крупнейших корпораций и требует повышения цен и продолжения политики наращивания дорогостоящих заимствований.

Все это дополняется «коррупционным налогом», оценить который весьма сложно, но который составляет не менее 10-15% себестоимости продукции и работ практически в любой отрасли промышленности, а в строительстве он традиционно еще выше. Свой вклад вносит и торговля, услуги которой тоже не назовешь дешевыми и стоимость которой также растет (так, только за один 2008 год управленческие расходы в сети «Седьмой континент» выросли на 23,1%, в «Дикси»  — на 42,7%, а в «Магните»  — на 50,0%).

В завершении следует отметить, что правительство санкционирует рост издержек и своей политикой «поддержки отечественного производителя». Пошлины на импортные товары помогают нашим промышленникам подтягивать цены не к реально существующим на мировых рынках, а к ценам импортных товаров на российском рынке. Свою роль играет и ориентация производителей на отдельные сегменты рынка, в основном на цены, складывающиеся в крупных городах, с последующей проекцией их и на остальные территории Российской Федерации. В итоге оказывается, что практически никто в нашей экономике реально не заинтересован в снижении издержек и цен.

Ситуация с издержками в российской промышленности вопиет о необходимости модернизации даже сильнее, чем сырьевая зависимость нашей экономики или убогая система государственного управления. Говоря о модернизации, не следует увлекаться мечтами ни об информационном прорыве, ни о демократическом «желаемом завтра». Главная задача российской модернизации — остановить нарастающий вал издержек, поставить наконец на место отечественных производителей, производящих отсталую продукцию и изощренные схемы вывода доходов. Пример Советского Союза показывает, к чему может привести такое попустительство. Напротив, пример Соединенных Штатов демонстрирует, что, если целью становится защита «отечественного потребителя», в обществе расцветают конкуренция и технический прогресс, причем результаты этого прогресса с каждым годом становятся все дешевле. Наша модернизация будет успешной, только если она станет средством выхода из состояния «издержавшейся страны» и открытия пути к эффективной цивилизованной экономике.

Опубликовано на сайте газеты "Ведомости" 31.05.2010 и 01.06.2010