Поговорим профессионально

А.Н.Ирецкий, Санкт-Петербург

С наступлением атомной эры в обществе распространился иррациональный страх перед ядерными, химическими и другими современными технологиями. Давно известно, что неловкие попытки избавить человека от каких-то мыслей, приводят к появлению навязчивых страхов – фобий. Попытки избавиться «в лоб» от мыслей определенной тревожной тематики ведут к усилению страха.

При отсутствии адекватной помощи иррациональные страхи (фобии) способны трансформироваться в систематизированный бред, когда психика утрачивает гибкость, а способность к прежнему глубокому охвату обстоятельств уже отсутствует. Для такого состояния характерны жесткая структура и «логическая обоснованность» каждого фрагментарного суждения при общем абсурде целого. Если здоровый человек интуитивно понимает, что любые словесные формулы и утверждения справедливы лишь в каких-то естественных границах и условиях, то человек с фобиями собственные умозаключения применяет безгранично. Поэтому значительные умственные усилия он вынужден направлять на избавление от противоречий между собственной картиной мира и реальностью.

Для формирования систематизированного бреда нужна комбинация условий:

1. Наличие сильных продолжительных эмоций (гнева, страха, обиды).

2. Снижение способности к одновременному удержанию в «поле зрения» значительного числа обстоятельств.

3. Навык компенсировать снижение памяти и мыслительных способностей систематичностью и «обстоятельностью» мыслительных операций.

4. Недостаточная информированность.

В 1986 г. после аварий на Чернобыльской АЭС появилось слово «радиофобия» для объяснения большинства малопонятных болезней у пострадавших при аварии и в ходе ликвидации ее последствий.

Через 20 лет объективные обследования контингента ликвидаторов аварии показали: реальное состояние здоровья у них намного хуже, чем у средних людей в популяции. Но чем же определяется реальная тяжесть состояния ликвидаторов, только ли уровнем радиационных поражений?

Ликвидаторы аварии подверглись комбинированному патогенному воздействию. Не только радиоактивные материалы вызвали стойкие расстройства здоровья.

Для «укупорки» разрушенного реактора применялась смесь песка, свинцовой дроби и борной кислоты, сбрасываемых с вертолета. Предполагалось, что окисленный свинец, диоксид кремния и борная кислота сплавятся в реакторе в легкоплавкое боросиликатное стекло, закроющее бреши, через которые продукты ядерных реакций выходили в атмосферу. Однако температура в разрушенном реакторе оказалась настолько высокой, что часть свинца и свинцовых окислов, а также боросвинцовых стекол возгонялась, и в атмосферу поступал весьма токсичный аэрозоль, напоминающий по характеристикам вулканический пепел. Массовые исследования анализов крови у пострадавших и ликвидаторов обнаружили признаки токсического поражения свинцом, тогда как признаки радиационного поражения были менее значимыми.

Ликвидаторы имели контакт не только со свинцом, но и со многими другими токсичными элементами и соединениями, входящими в состав конструкционных материалов (кадмий, марганец, хром, бериллий). В ряде случаев возникает так называемый «мультипликативный синергизм» токсических веществ: совместное комбинированное действие ядов может значительно превосходить действие каждого яда отдельно. Выраженность патогенных эффектов при мультипликативном синергизме ядов соответствует уже не сумме токсических дозировок, а их произведению.

Отравления «тяжелыми металлами» (ртутью, свинцом и другими) не проходят без осложнений, выявляемых даже через несколько лет. Тяжелые металлы откладываются в костной ткани, и при любых состояниях, когда из костей вымываются минеральные компоненты (ионы кальция, фосфаты), параллельно происходит и поступление тяжелых металлов в кровь с развитием токсических поражений нервной системы. Такие эффекты можно наблюдать после переломов крупных костей, когда последовательно в зоне перелома деминерализуется костная ткань, затем происходит срастание деминерализованных фрагментов. Так, перелом руки у бывшего ликвидатора (через 20 лет!) привел примерно через неделю к развитию типичной картины свинцового поражения периферической нервной системы. Профпатологи хорошо знакомы с особенностью отравлений тяжелыми металлами – появлением клинических признаков отравления через много лет после поступления ядов в организм, например, при развитии возрастного остеопороза (вымывания минеральной основы костной ткани у пациентов в пожилом возрасте). К сожалению, врачи общей практики и неврологи не всегда вспоминают о возможностях хронических отравлений ртутью и свинцом, даже при встрече с больным с множественными и не вполне понятными расстройствами периферической нервной системы, не поддающимися стандартному лечению. Хронические отравления свинцом и ртутью сказываются на состоянии психики: развивается так называемое «неврозоподобное состояние». Наряду с эмоциональными расстройствами, неустойчивостью настроения, снижаются способность к произвольной концентрации и удержанию внимания, ухудшаются память и страдают умственные способности. То, что с легкостью называли «радиофобией», было «неврозоподобным состоянием».

Помочь пациентам с хроническими отравлениями свинцом, сурьмой и другими тяжелыми металлами – не очень сложно и дорого. В СССР для лечения такой патологии более 45 лет назад был разработан препарат «Унитиол». Правда, единственная стандартная форма выпуска «Унитиола» – раствор для инъекций – не очень удобна для длительного курсового лечения. Но с учетом количества людей, которые могли получить свинцовую интоксикацию, можно наладить выпуск других форм «Унитиола», не требующих проведения инъекций. Производство препарата «Унитиол» – сравнительно дешевое, объем рынка – большой… И эффект от его применения реальный. Для ликвидаторов аварии не очень сложно организовать массовую терапию хронических поражений тяжелыми металлами, и избавить этих людей хотя бы от части болезней, причем без больших материальных затрат.

Журнал «Атомная стратегия» № 29, март 2007 г.

назад

Материалы из архива