 
|
Коперник из навозной кучиАнна Семенова, корреспондент журнала «Атомная стратегия» Бытие определяет сознание. Эта формула уже доказана и обсуждению не подлежит. Сложно мыслить о высоком, если в желудке урчит. Проблематично написать научный трактат в неотапливаемом помещении при тусклом свете свечи. И наоборот, когда передвигаешься на автомобиле с личным водителем, вряд ли тебя будет волновать повышение стоимости проезда в общественном транспорте. К чему я все это? В последнее время все чаще слышится недовольство работодателей уровнем подготовки выпускников вузов. Дескать, молодежь не хочет учиться. Такое, конечно, встречается. Но почему это возникло? Каждый результат – следствие каких-либо явлений или событий. Зачем молодым учиться, если карьера зависит не от способностей и уровня знаний, а от правильных знакомств и умения прогибаться. Но сейчас о другом. О том, что студенты и рады были бы учиться, но у них не всегда есть для этого возможности. Вернемся к тому, с чего начали. Бытие определяет сознание. Я побывала в студенческом общежитии одного питерского вуза и оценила, в каких условиях живут будущие физики-атомщики. Впечатления начинаются уже в дороге. Путь от института до общежития занимает 1,5-2 часа. Сначала на метро, с пересадкой на трамвай – мимо пейзажей, достойных депрессивного периода творчества Достоевского. Специалисты считают, что звук капающей воды – настоящая пытка для нервной системы. Как тогда можно охарактеризовать хлопающие двери трамвая? Массированной атакой на психику?! Общежитие представляет собой 16-этажную высотку. Раньше в ней были квартиры для молодых специалистов, в конце 90-х все разрушили и разграбили, а то, что осталось, передали в пользование студентам. Метров за 100 до строения ощущается запах свежеиспеченного хлеба и рев музыки. Оказывается, хозяйственные помещения на 1 этаже оборудованы под хлебопекарню и диско-бар. В последнем любят отдыхать лица кавказской национальности, а благодаря пекарне в общаге часто вырубают электричество, особенно в зимние холода, потому что сети не выдерживают напряжения. В такие будни привычным, но в связи с этим не менее пугающим, явлением стали пьяные кавказцы, которые бродят по темным коридорам и ломятся в комнаты к девчонкам. То, что вход в общагу свободен, я убедилась лично. Турникет – чистая условность, рудимент прошлого, если хотите. Окошко в комнатке дежурной стыдливо прикрыто занавеской, так что не поймешь, есть ли кто на «боевом посту». В фойе то и дело выпархивали юные создания в халатиках с полотенцами на голове. - Не удивляйтесь, у нас душевая на первом этаже, - объяснили мне провожатые. - Вы хотите сказать, что всего одна душевая на 16 этажей? Но ведь здесь были квартиры, надо полагать, что в каждой из них была ванная комната, - не скрывала я своей наивности. - Так это когда было, - невесело усмехнулись студенты, - вспомнили тоже. А сейчас один душ на все здание и тот можно считать совместный. Тут, в принципе, удивительное - рядом. Над унитазами висят зонтики, сливные бачки отсутствуют, лампочек в туалете нет, равно как и дверей. Поэтому то, что принято считать туалетной комнатой, выглядит как отсек кухни. Хотя какая там «туалетная комната»: метр на метр, с потрескавшимися, изуродованными грибком стенами. В этом помещении рождается неловкое смущение: то ли унитаз в кухне, либо кухня при унитазе. И снова лингвистическая нестыковка. Слово «кухня» эмоционально окрашено, оно заряжено теплом и уютом. В случае со студенческим общежитием эти ассоциации как минимум неуместны. 2 умывальника, разбитый кафель, тусклый свет, сиротливо свисающая веревка для белья, вырванные с корнем косяки. Стол и стулья выглядят так, как будто их взяли взаймы у бомжей. Из крана течет вода, поэтому на полу всегда лужа. Чтобы помыть посуду, девчонки встают на кирпич. Кроме туалета в кухне есть еще один отсек – бывшие ванные комнаты. Туда даже заглядывать страшно. Мрак и кучи строительного мусора. Ощущение, что вот-вот оттуда на тебя выпрыгнет крыса. С насекомыми и грызунами здесь все в ажуре, полный комплект, в стенах то и дело видны дыры, было бы удивительно, если бы паразиты не бегали. Достаточно одного беглого взгляда на студенческий быт, чтобы к горлу подкатил тошнотворный комок. Физическое ощущение брезгливости пронизывает все тело. Для меня немыслимо, как в подобных интерьерах можно просто находиться, не говоря уж о том, чтобы готовить, есть, спать. Пока я ходила по зданию, тщательно следила за тем, чтобы ни к чему не прикоснуться и не прислониться. И если к чему-то притрагивалась, то с внутренним содроганием. Жизнь в этих условиях – прямая дорогая к суициду. И несколько случаев в общежитии уже было. Как можно требовать от студентов успеваемости, если они живут по три человека на 12 метрах, а кроме коек в комнате едва помещается холодильник и стол? И этот стол одновременно и обеденный, и письменный, и разделочный, и чертежный. Как можно думать о каких-то формулах и физических процессах, когда в жилом помещении стоит дикий холод даже в плюсовую погоду? Зачем учиться, тянуть жилы, если видишь, что вечно пьяная комендантша сдает комнаты кавказцам, получает левую прибыль и обращается со студентами как со скотом? О какой научной элите мы говорим? В общежитии живут иногородние: домашние девочки и мальчики, приехавшие в северную столицу получать образование. Их ставят в условия, когда просто выжить уже является достижением. Я считаю, что надо иметь очень много мужества и силы воли, чтобы каждое утро просыпаться на этой помойке (я не могу иначе назвать это заведение) и не потерять желание жить. А для того, чтобы при этом еще и усваивать фундаментальную науку, необходим просто фанатизм, либо невероятная цельность характера. А ведь мы говорим о 17-18-летних юношах и девушках, а не о каких-то суперменах. Мы говорим о детях, против которых совершается преступление. Если розу и можно вырастить на навозной куче, то в джунглях вырастают исключительно Маугли. А мы удивляемся, почему не Коперник? Журнал "Атомная стратегия" № 28, февраль 2007 г. |
|
|
||