«Важно не привезти сюда какую-нибудь марсианскую нечисть»
28-10-2013, 23:14 // Источник - Газета.Ру
Создатель единственного российского прибора на борту марсохода Curiosity рассказывает об особенностях марсианского грунта и перспективах найти вмороженные в лед микроорганизмы.
Недавно в журнале Science были опубликованы сразу пять научных статей, подводящих итог первого года пребывания на Марсе американского ровера Curiosity. Данные, полученные с различных приборов марсохода, позволили обнаружить ранее не встречавшиеся на планете минералы и оценить обилие и месторасположение воды. На борту аппарата находится единственный российский прибор ДАН («Динамическое альбедо нейтронов»), который позволяет измерять концентрацию водорода в грунте, облучая породу мощными импульсами нейтронов и измеряя их отражение. Что обнаружил за это время российский прибор, и где на соседней планете стоит искать жизнь, в интервью «Газете.Ru» рассказал руководитель эксперимента ДАН доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией Института космических исследований Российской академии наук, Игорь Митрофанов.
—Игорь Георгиевич, расскажите о первых результатах работы российского прибора?
— Первые результаты таковы. Метод нейтронного зондирования, который впервые используется в эксперименте ДАН на другом небесном теле, полностью оправдал наши ожидания. Мы провели около 200 измерений состава грунта вдоль трассы движения Curiosity и получили данные о переменном содержании воды и хлора в марсианском грунте до глубины примерно 60 см. Оказалось, что воды в кратере Гейла относительно немного — в среднем 2 — 3 % по массе, причем она, как правило, находится в слое глубже 10 – 20 сантиметров. В грунте непосредственно на самой поверхности воды еще меньше, ее содержание составляет 1--1,5%. Концентрация хлора также меняется от точки к точке от 0,7 до 1,5% по массе.
Такой грунт напоминает земную пустыню.
—Оправдал ли ДАН ожидания своих разработчиков
— Оправдал ли ожидания ДАН? Вначале про науку. На основе наших наблюдений с орбиты другим нашим прибором ХЕНД (проект «Марс-Одиссей») мы ожидали, что воды в кратере Гейл должно быть значительно больше, 5--7 процентов по массе. Можно предположить, что основная часть грунтовой воды находится глубже 60 см (до этой глубины видит ДАН), на глубине около 1 метра (это глубина зондирования прибором ХЕНД). Этот вывод довольно интересен —он означает, что основная грунтовая вода в кратере Гейла находится на метровой глубине и глубже. Мы сейчас проверяем эту гипотезу на основе совместного анализа данных измерений наших двух приборов.
Теперь про аппаратуру. Прибор ДАН не только оправдал, но и превзошел наши ожидания.
В августе этого года закончился гарантийный срок службы нейтронного генератора, и он сейчас продолжает штатно работать «сверх плана».
На основе этой разработки мы совместно с нашими коллегами во Всероссийском институте автоматики «Росатома» создаем в настоящее время аналогичные приборы для будущих лунных и марсианских проектов.
— Как часто прибор включают сейчас?
— Мы проводим в среднем одно измерение за 1 марсианский день, продолжительность измерения составляет около 15 минут. Измерения проводятся во время остановок марсохода.
— Почему в недавней публикации в Science не было результатов работы по данным нашего прибора?
— Мы — не фотографы, мы ядерно-физический эксперимент, обычно в ядерной физике обработка данных измерений занимает недели и месяцы. Поэтому мы не посылали статью в этот выпуск Science для первых 100 дней миссии, мы копили данные. Сейчас у нас в «Докладах Академии Наук» находится первая краткая статья, и мы подготовили еще четыре подробные статьи для американского геофизического журнала. Там будут приведены данные за первый год работы на Марсе.
— Доклады академии наук и Американский геофизический журнал – это все-таки не Science… Не обидно ли российским ученым?
— В Science принято писать о важном открытии, которое существенно изменяет представления о предмете исследования. Когда в 2002 году мы нашли богатую водой вечную мерзлоту на Марсе на основе данных нашего ветерана – прибора ХЕНД, то мы опубликовали в Science 2 статьи. В то время они перевернули представления о Марсе. Аналогично, когда в 2010 году по данным нашего нейтронного телескопа ЛЕНД мы опровергли бытовавшее представление о том, что льды на Луне могут находиться только в постоянно затененных полярных кратерах, мы также опубликовали статью в Science (по ней даже развернулась полемика – так не хотелось некоторым нашим коллегам принять этот результат).
По данным ДАНа у нас пока все предсказуемо – воды несколько меньше, чем мы ожидали, но не настолько, чтобы говорить о перевороте наших представлений. Тем более, что ровер едет, прибор работает – давайте подождем, что нас ждет впереди. Что же касается решения направить нашу первую статью с результатами прибора ДАН в «Доклады Академии наук» – мы решили, что первые результаты наших исследований на Марсе должны появиться на русском языке. Ведь ДАН – русский прибор.
— ДАН измеряет не содержание воды, а концентрацию водорода. Можем ли мы отличить «водный» водород от того, что находится в связанном состоянии в минералах?
— Ядерно-физические методы позволяют регистрировать ядра элементов и не позволяют определить, в каком химическом соединении находится этот элемент. Для этого нужно применять методы аналитической химии. Поэтому наши данные позволяют напрямую оценить только содержание в веществе водорода. То, что он входит в воду, устанавливается по данным измерений других приборов.
— Западные релизы о работе Curiosity изобилуют яркими высказываниями об обнаружении именно воды. Не являются ли такие утверждения о воде «притянутыми» за уши?
— Нет, не является. То, что на Марсе основным водородосодержащим химическим соединением является вода, можно считать достоверно установленным фактом.
Вопрос состоит в том, где она находится, сколько ее, какова ее история – именно эти вопросы интересны, если выяснять возможности существования на Марсе примитивных форм жизни следовать логике «жизнь следует за водой».
— ДАН действительно обнаружил хлор, или его нашли раньше? В чем важность обнаружения хлора?
— То, что в веществе Марса есть хлор, известно давно, начиная с первых измерений состава реголита Марса аппаратами на поверхности. ДАН не «видит» отдельно хлор, мы можем оценить его присутствие по степени поглощения потока тепловых нейтронов относительно потока нейтронов с «надтепловыми» энергиями. Дело в том, что у хлора достаточно высокое сечение поглощения тепловых нейтронов по сравнению с другими породообразующими элементами. Впрочем, также заметный эффект поглощения тепловых нейтронов может обеспечить железо.
— На прошедшем в ИКИ симпозиуме по изучению Солнечной системы вы сказали, что наиболее интересным с точки зрения науки будет отправка на Марс миссии по изучению подповерхностного льда. Почему? И в чем сложность такой миссии?
— Как я уже сказал, примитивная жизнь (по крайней мере, известные нам земные формы примитивной жизни) «следует воде»: именно в воде могли существовать первые живые организмы на Земле. Если на Марсе и могла существовать жизнь, то в очень далеком прошлом, когда он был таким же же теплым и влажным, как ранняя Земля. После того, как Марс потерял свою исходную атмосферу и замерз, эти примитивные организмы могли бы остаться замороженными в его ледяной вечной мерзлоте (как на Земле в вечной мерзлоте сохранились останки мамонтов).
Поэтому добыть на Марсе «палео-лед» и доставить его образцы на землю для биохимических исследований представляется очень заманчивым.
Сложность такой миссии очень велика, потому что лед важно добыть с большой глубины, где он сохранялся миллиарды лет, не растопить его при доставке, да еще сделать все стерильно и аккуратно – чтобы не привезти сюда какую-нибудь марсианскую нечисть. Проекты по доставке на Землю марсианского палео-льда будут достаточно сложными, но прогресс не остановить. Я думаю, что в первой половине текущего века такие проекты будут реализованы и вопрос о жизни на Марсе будет решен. Но каким будет ответ, я не знаю.
Недавно в журнале Science были опубликованы сразу пять научных статей, подводящих итог первого года пребывания на Марсе американского ровера Curiosity. Данные, полученные с различных приборов марсохода, позволили обнаружить ранее не встречавшиеся на планете минералы и оценить обилие и месторасположение воды. На борту аппарата находится единственный российский прибор ДАН («Динамическое альбедо нейтронов»), который позволяет измерять концентрацию водорода в грунте, облучая породу мощными импульсами нейтронов и измеряя их отражение. Что обнаружил за это время российский прибор, и где на соседней планете стоит искать жизнь, в интервью «Газете.Ru» рассказал руководитель эксперимента ДАН доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией Института космических исследований Российской академии наук, Игорь Митрофанов.
—Игорь Георгиевич, расскажите о первых результатах работы российского прибора?
— Первые результаты таковы. Метод нейтронного зондирования, который впервые используется в эксперименте ДАН на другом небесном теле, полностью оправдал наши ожидания. Мы провели около 200 измерений состава грунта вдоль трассы движения Curiosity и получили данные о переменном содержании воды и хлора в марсианском грунте до глубины примерно 60 см. Оказалось, что воды в кратере Гейла относительно немного — в среднем 2 — 3 % по массе, причем она, как правило, находится в слое глубже 10 – 20 сантиметров. В грунте непосредственно на самой поверхности воды еще меньше, ее содержание составляет 1--1,5%. Концентрация хлора также меняется от точки к точке от 0,7 до 1,5% по массе.
Такой грунт напоминает земную пустыню.
—Оправдал ли ДАН ожидания своих разработчиков
— Оправдал ли ожидания ДАН? Вначале про науку. На основе наших наблюдений с орбиты другим нашим прибором ХЕНД (проект «Марс-Одиссей») мы ожидали, что воды в кратере Гейл должно быть значительно больше, 5--7 процентов по массе. Можно предположить, что основная часть грунтовой воды находится глубже 60 см (до этой глубины видит ДАН), на глубине около 1 метра (это глубина зондирования прибором ХЕНД). Этот вывод довольно интересен —он означает, что основная грунтовая вода в кратере Гейла находится на метровой глубине и глубже. Мы сейчас проверяем эту гипотезу на основе совместного анализа данных измерений наших двух приборов.
Теперь про аппаратуру. Прибор ДАН не только оправдал, но и превзошел наши ожидания.
В августе этого года закончился гарантийный срок службы нейтронного генератора, и он сейчас продолжает штатно работать «сверх плана».
На основе этой разработки мы совместно с нашими коллегами во Всероссийском институте автоматики «Росатома» создаем в настоящее время аналогичные приборы для будущих лунных и марсианских проектов.
— Как часто прибор включают сейчас?
— Мы проводим в среднем одно измерение за 1 марсианский день, продолжительность измерения составляет около 15 минут. Измерения проводятся во время остановок марсохода.
— Почему в недавней публикации в Science не было результатов работы по данным нашего прибора?
— Мы — не фотографы, мы ядерно-физический эксперимент, обычно в ядерной физике обработка данных измерений занимает недели и месяцы. Поэтому мы не посылали статью в этот выпуск Science для первых 100 дней миссии, мы копили данные. Сейчас у нас в «Докладах Академии Наук» находится первая краткая статья, и мы подготовили еще четыре подробные статьи для американского геофизического журнала. Там будут приведены данные за первый год работы на Марсе.
— Доклады академии наук и Американский геофизический журнал – это все-таки не Science… Не обидно ли российским ученым?
— В Science принято писать о важном открытии, которое существенно изменяет представления о предмете исследования. Когда в 2002 году мы нашли богатую водой вечную мерзлоту на Марсе на основе данных нашего ветерана – прибора ХЕНД, то мы опубликовали в Science 2 статьи. В то время они перевернули представления о Марсе. Аналогично, когда в 2010 году по данным нашего нейтронного телескопа ЛЕНД мы опровергли бытовавшее представление о том, что льды на Луне могут находиться только в постоянно затененных полярных кратерах, мы также опубликовали статью в Science (по ней даже развернулась полемика – так не хотелось некоторым нашим коллегам принять этот результат).
По данным ДАНа у нас пока все предсказуемо – воды несколько меньше, чем мы ожидали, но не настолько, чтобы говорить о перевороте наших представлений. Тем более, что ровер едет, прибор работает – давайте подождем, что нас ждет впереди. Что же касается решения направить нашу первую статью с результатами прибора ДАН в «Доклады Академии наук» – мы решили, что первые результаты наших исследований на Марсе должны появиться на русском языке. Ведь ДАН – русский прибор.
— ДАН измеряет не содержание воды, а концентрацию водорода. Можем ли мы отличить «водный» водород от того, что находится в связанном состоянии в минералах?
— Ядерно-физические методы позволяют регистрировать ядра элементов и не позволяют определить, в каком химическом соединении находится этот элемент. Для этого нужно применять методы аналитической химии. Поэтому наши данные позволяют напрямую оценить только содержание в веществе водорода. То, что он входит в воду, устанавливается по данным измерений других приборов.
— Западные релизы о работе Curiosity изобилуют яркими высказываниями об обнаружении именно воды. Не являются ли такие утверждения о воде «притянутыми» за уши?
— Нет, не является. То, что на Марсе основным водородосодержащим химическим соединением является вода, можно считать достоверно установленным фактом.
Вопрос состоит в том, где она находится, сколько ее, какова ее история – именно эти вопросы интересны, если выяснять возможности существования на Марсе примитивных форм жизни следовать логике «жизнь следует за водой».
— ДАН действительно обнаружил хлор, или его нашли раньше? В чем важность обнаружения хлора?
— То, что в веществе Марса есть хлор, известно давно, начиная с первых измерений состава реголита Марса аппаратами на поверхности. ДАН не «видит» отдельно хлор, мы можем оценить его присутствие по степени поглощения потока тепловых нейтронов относительно потока нейтронов с «надтепловыми» энергиями. Дело в том, что у хлора достаточно высокое сечение поглощения тепловых нейтронов по сравнению с другими породообразующими элементами. Впрочем, также заметный эффект поглощения тепловых нейтронов может обеспечить железо.
— На прошедшем в ИКИ симпозиуме по изучению Солнечной системы вы сказали, что наиболее интересным с точки зрения науки будет отправка на Марс миссии по изучению подповерхностного льда. Почему? И в чем сложность такой миссии?
— Как я уже сказал, примитивная жизнь (по крайней мере, известные нам земные формы примитивной жизни) «следует воде»: именно в воде могли существовать первые живые организмы на Земле. Если на Марсе и могла существовать жизнь, то в очень далеком прошлом, когда он был таким же же теплым и влажным, как ранняя Земля. После того, как Марс потерял свою исходную атмосферу и замерз, эти примитивные организмы могли бы остаться замороженными в его ледяной вечной мерзлоте (как на Земле в вечной мерзлоте сохранились останки мамонтов).
Поэтому добыть на Марсе «палео-лед» и доставить его образцы на землю для биохимических исследований представляется очень заманчивым.
Сложность такой миссии очень велика, потому что лед важно добыть с большой глубины, где он сохранялся миллиарды лет, не растопить его при доставке, да еще сделать все стерильно и аккуратно – чтобы не привезти сюда какую-нибудь марсианскую нечисть. Проекты по доставке на Землю марсианского палео-льда будут достаточно сложными, но прогресс не остановить. Я думаю, что в первой половине текущего века такие проекты будут реализованы и вопрос о жизни на Марсе будет решен. Но каким будет ответ, я не знаю.
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.