- Читал, что при выходе в открытый космос пульс у космонавта Леонова подскочил до 180, - говорит директор Российского ядерного центра ВНИИ технической физики Георгий Рыкованов. - За 5 минут до ядерного взрыва, я проверял, доходит до 200. Что самое страшное? Подвести коллектив, который работал на бомбу. Это 14 тысяч человек. Одна ошибка в расчетах - и ты морально всех порешил, от общего труда остался пустой звук.

В 1949 году была испытана советская атомная бомба. В 1953 году умер Сталин, а через три месяца был разоблачен Берия. Вклад Берии в атомный проект велик, и все-таки ядерный потенциал США в тот период в десятки раз превосходил советский. Весной 1954 года США в Тихом океане провели операцию "Кастл" - серию из шести многомегатонных ядерных взрывов. Стало ясно, что в США освоен новый, еще более разрушительный принцип ядерного оружия. Это была водородная бомба.

Над атомной бомбой американцы работали в Лос-Аламосе, но после испытания советской бомбы в тысяче миль было решено создать еще одну лабораторию - в Ливерморе. Советскую бомбу сделали в КБ-11 в Сарове, он же Арзамас-16. В 1954 году в тысяче километров от него на Урале решили создать ядерное КБ-дублер на случай гибели Арзамаса. Возглавил НИИ-1011 второй человек в Арзамасе Кирилл Щелкин, который 29 августа 1949 года вложил детонаторы в заряд плутониевой сферы первой советской бомбы. В 1954 году 42-летний Щелкин был уже трижды Героем Социалистического Труда. Ядерный паритет с США был достигнут лишь после 1957 года, когда Щелкин установил в межконтинентальной ракете Королева сверхмощный заряд. Но судьба Кирилла Щелкина, в отличие от всех прочих лидеров советского атомного проекта, полна "белых пятен".

Лаборатория для "Зубра"

- Двум медведям в одной берлоге всегда тесно, - говорит академик Евгений Аврорин, который полвека назад прибыл на Урал в одном из первых эшелонов. - У Щелкина было много собственных идей. Мудрый Харитон согласился разделить свое КБ и поделиться полномочиями и кадрами, понимая, и это большая редкость, что конкуренция пойдет на пользу делу. Я после МГУ уже в 1955 году, мальчишкой, получил орден за испытание самой крупной бомбы в Семипалатинске. Десятки раз видел, как атомный гриб прорывает облака, а тяжелые горы подпрыгивают, как волейбольный мячик. Но философских бесед на пацифистские темы не помню. Не помню, чтобы даже Сахарова это волновало. Наоборот, он был очень возбужден и доволен, когда испытания оправдывали расчет.

Снежинск дышит уютом и умиротворенным покоем, что диалектически может быть объяснено его близостью к разрушительному оружию. Снежинск магнитом влюбляет в себя все поколения. Профессор Николай Волошин был начальником важного главка в Москве, имел в столице всё - и вернулся. Один из руководителей отказался занять кресло замминистра, потому что работа в Снежинске интереснее, а жизнь полнее. Лев Магда закончил МИФИ, но поспешил домой, потому что в Москве, как он говорит, хорошо писать только те бумаги, которые деньгами пахнут, а ему наука нужна. Но туроператоры могут не потирать руки - Снежинск за семью заборами, и даже всенародного писателя Даниила Гранина, несмотря на личное приглашение директора, в город не пустили.

Почему Гранина звали в Снежинск? Физикам досталась обжитая база секретной лаборатории "Б", созданной в 1946 году вместе с лабораториями "А", "В" и "Г". Объекты "А" и "Г" располагались в Сухуми, там работали вывезенные из Германии специалисты во главе с немецким Эдисоном бароном фон Арденне и лауреатом Нобелевской премии Герцем ("Известия", 27 августа 2009 г.). Лаборатория "В" в Обнинске создала первую атомную станцию, самые быстроходные подводные лодки и реакторы на быстрых нейтронах ("Известия", 19 февраля 2010 г.). Лаборатория "Б" изучала влияние радиации на биологические объекты. В этой лаборатории работал выдающийся биолог зек Николай Тимофеев-Ресовский, который в 1930-х годах не вернулся в СССР, создал в Германии блестящий институт, а в 1945 году был осужден. Драматическая судьба ученого полна загадок. Ему посвящена одна из лучших книг Даниила Гранина "Зубр". В конце 1940-х ученому за исследования механизма мутаций намеревались присудить Нобелевскую премию, но было неизвестно, жив ли он, что противоречит статусу премии. Через несколько лет "нобеля" получил его соавтор и подчиненный Макс Дельбрюк, а Тимофеев-Ресовский был спрятан на Урале, как тайный малахит. В лаборатории "Б" работал также Николаус Риль, единственный немец, которого Сталин за атомную бомбу наградил званием Героя Соцтруда и немыслимыми материальными благами. Для сталинского героя Урал был "отстойником", чтобы перед возвращением в Германию забыть секрет бомбы. В домиках Тимофеева-Ресовского и Риля, куда потом поселили Щелкина, стоило бы устроить музей, если бы не наше бросовое отношение к истории, о которой мы вспоминаем, только если небо затянет скандалом.

Снежинск стал первым городом, созданным после смерти Сталина и расстрела Берии. Помимо стратегической важности, Снежинск должен был доказать, что страна способна становиться сильнее без персонажей, с которыми связывались ее успехи. Снежинск стал первым городом, который построили без армии рабов-зеков, и это сказалось на его атмосфере. Снежинск - одновременно наследник Арзамаса-Сарова и предтеча новосибирского Академгородка, который тремя годами позже строили те же строители и в который тоже с энтузиазмом поехала молодежь. Снежинск, пусть он вдвое меньше Сарова, выполнил свое предназначение и создал больше половины ядерных зарядов нашего арсенала. Это все ядерные авиационные бомбы, все ядерные ракеты для ВМФ, крылатые ракеты, все артиллерийские снаряды. (До 1990-х годов на вооружении стояли самоходные гаубицы, которые стреляли на 20 км миниатюрными, мощностью до 10 кт, то есть в пол-Хиросимы, ядерными снарядами калибра "Авроры".) Вместе с альма-матер в Сарове ВНИИ технической физики создал самую мощную в мире "Кузькину мать", а также разделяющуюся головную часть для межконтинентального "Тополя", главный аргумент ядерного щита России. В Снежинске разработан боеприпас для баллистической ракеты нового поколения "Булава".

- Уверен, "Булава" полетит, проблема в разрушении промышленности и утрате кадров, - говорит директор ВНИИТФ член-корреспондент РАН Георгий Рыкованов. - В ядерной отрасли, может быть, единственной в стране, удалось избежать этой беды. Мы дальше от столиц и соблазнов. У нас до сих пор высокий престиж. А также интересная, на мировом уровне работа и мирового уровня оборудование, мощные ЭВМ. И еще, высоких слов не стыжусь, патриотизм, который остался на генетическом уровне с тех пор, когда по всей стране для атомной бомбы искали лучших и самых надежных людей. Но сегодня привезти в Снежинск выпускника московского вуза очень трудно. Лучшие уезжают на Запад. Слабее - идут в банки. Те, что остаются, нам не нужны. Приглашаем выпускников уральских и сибирских университетов. Сегодня на страну работают Челябинск и Екатеринбург, а Москва - на заграницу.

Непохожесть Снежинска на все прочие города Вселенной состоит еще и в том, что, кого ни изберут здесь мэром, он рано или поздно оказывается в тюрьме. Не в том ли причина, что ядерный Снежинск может жить и процветать только на бюджетных соках и здесь не приживаются утвердившиеся по всем околоткам коммерческий дух и жажда наживы?

- Посадить мэра - это кампания, - разуверил первый заместитель мэра Владимир Знаменский. - В Челябинской области уже восемь мэров за решеткой. Наш предпоследний мэр, сын Героя Соцтруда, вины не признает, поэтому его не выпускают.

Шпион из царства коммунизма

Снежинск получил нынешнее имя только в 1993 году и перепробовал много вариантов: Касли-2, п/я В2827, НИИ-1011, Челябинск-50 и -70. Человек из Снежинска ехал в командировку с ворохом бланков и вполне мог сойти за шпиона. Академик Евгений Аврорин вспоминает, что в городе царил коммунизм, но потом, как и полагается, его разрушили. Двери не запирали, а если вдруг кто-то затворился - значит, в доме молодожены. Ученые ездили на велосипедах, а научный руководитель академик и генерал Забабахин - на велосипеде с мотором. Случай кражи был - и похитителя велосипеда выселили из Снежинска. Почетный научный руководитель ВНИИТФ Аврорин немолод, но глаза у него распахнуты, как у ребенка. Отчего в глазах бегают искорки - то ли от житья при коммунизме, то ли от ядерных испытаний, то ли от неизбывного любопытства ученого?

В лихие 1990-е Снежинск из коммунизма провалился в кромешный ад. То, что происходило с наукоемкой промышленностью и взрывоопасной ядерной отраслью, было похоже на сон разума, хотя экономикой рулили отнюдь не Гойя с Дали. Снежинск полностью зависел от оборонного заказа, других предприятий не было, и люди, жизнь свою положившие на безопасность страны, оказались брошены страной на произвол. Денег для ядерного центра не находилось, вместо зарплаты ученым выдавали хлеб, как в блокаду. Первый демократически избранный директор ВНИИТФ, лауреат Ленинской и Государственной премий Владимир Нечай из ученого превратился в жалкого просителя, но обычно возвращался с пустыми руками, а в приемной его ждали яростные депутации женщин с детьми. В октябре 1996 года после очередной бесплодной поездки в Москву профессор Нечай застрелился. Директор был избран коллективом, но ничем коллективу помочь не мог. Его посмертную записку засекретили, известна лишь последняя фраза: "Прошу провести поминки за счет невыданной мне зарплаты". На похороны приехал Явлинский, который прежде контактов с ВНИИТФ не имел. Политик при скоплении народа говорил бравшие за душу речи и обещал новому директору всяческую поддержку. Академик Аврорин вспоминает, что поначалу пытался дозвониться до Явлинского, но его не соединяли - видать, не по чину. Потом рукой махнул, Григорий же Алексеевич интереса к Снежинску более не выказывал.

Самоубийство Нечая - позор новейшей российской истории. Кто виноват в его гибели? Несомненно, виноваты реформаторы, потому что цена шоковой терапии оказалась непомерной. Виноваты застойные годы, когда дряхлеющее руководство проспало перемены в мире. Виноват Хрущев, который прописал закрытым городам губительную стратегию. Вывод на будущее? Лучшее в мире оружие - еще не гарантия того, что будешь жить достойно и по-человечески.

Опала пророка

Создателя ядерного центра Кирилла Щелкина называют "самым неизвестным среди заслуженных". В атомном проекте Щелкин по иерархии стоял сразу за Курчатовым и Харитоном. Из всех создателей атомной бомбы ближе всех к Курчатову был Щелкин, оба вышли из среды провинциальной интеллигенции и смотрели на мир родственно. Буквальных совпадений вплоть до смерти в 57 лет в судьбе Курчатова и Щелкина так много, что отдает мистикой. От Сталина Курчатов и Щелкин получили все мыслимые награды. У Хрущева оба попали в опалу. Однажды Щелкин стал перечить Хрущеву, и тот убежал с совещания с криками: "Этот считает себя умнее всех! Через год проверю, как он работает!" Щелкин сроки не срывал, но письма в ЦК ругательные писал. Принципиальное расхождение было в том, что Хрущев делал ставку на мегабомбы и дошел до "Кузькиной матери" в 100 Мт, а Курчатов и Щелкин были сторонниками малых зарядов. Кроме того, они считали, что необходимо активно заниматься гражданской тематикой, а испытания в атмосфере следует запретить. Эти расхождения попахивали политикой. Жизнь доказала, кто был прав, но сила редко бывает на стороне правды. В итоге Щелкин оказался единственным многократным Героем Соцтруда, кому при жизни не поставили памятник на родине. Нет, было еще исключение - Сталин.

Хрущев относился к идеям Щелкина нетерпимо, как потом к абстракционистам. Хрущев не разрешил превратить Челябинск-70 в наукоград, ограничил его исключительно военной тематикой, прихлопнул пионерские работы по радиационной медицине, строительство ускорителя и даже школу молодых физиков. Щелкин не мог угомониться и из принципа вычеркнул своего министра из списка лауреатов Ленинской премии. Щелкин хотел уйти к Курчатову, чтобы заниматься мирным термоядом, но и этого Хрущев не допустил, а персональную пенсию сократил вдвое. Трижды Героя Соцтруда в 49 лет выдавили из отрасли, большей частью он сидел дома. Через несколько лет система отыгралась на другом трижды Герое - Сахарове, близком друге Щелкина, еще отчаяннее. Но к моменту расставания со Снежинском Щелкин успел поставить институт на ноги.

Считается, что человек выбирает профессию. И часто ошибается. Но бывает, что профессия выбирает человека и она никогда не промахивается, - это случай Кирилла Щелкина. И теперь это случай Георгия Рыкованова, хотя, думаю, подчиненные нередко стонут от его жесткости. Если бы надо было приписать человеческие черты ядерному боеприпасу, следовало бы просто написать портрет директора - ощущение силы, надежности, окончательной и почти религиозной решимости. Его дед из староверов, прошел четыре войны. Директор полагает, что его профессия, которая сводится к тому, чтобы войн больше не было, - продолжение судьбы деда. Во время испытаний на Новой Земле он стал седым, как дед, которого белые вели на расстрел. Однако в соответствии с современными реалиями директору приходится искать ядерному центру новые гражданские применения. Их в избытке - радиационная медицина, лазеры, светодиоды, топливные элементы, а потенциал такой, что помощи от всяких "Роснано" не надо. Загвоздка в том, что нет людей, которые горели бы желанием ради "гражданки" пожертвовать военной тематикой, которая будоражит воображение и волнует кровь...

У Дома молодежи в Снежинске установлен большой глобус. Художник заботливо очертил континенты, но могло случиться так, что этот шар свалился бы на любой из них. Потому что на самом деле это не глобус, а оболочка для последнего и самого сильного ядерного заряда, испытанного в атмосфере, мощностью в 24 Мт, то есть больше тысячи Хиросим.

- Жалко, испытания отменили. Хочется силу атома увидеть, чтоб рвануло по-настоящему. Одними расчетами сыт не будешь, - говорит инженер-исследователь и молодежный лидер Константин Кацман. В свободное от расчета ядерных боеприпасов время он занимается бодибилдингом и накачался до такой степени, что не идет по лестнице, а перелетает через ступени. Кажется, что если не поправить дело, рубашка на Кацмане выстрелит пуговицами. Кроме ядерного взрыва, ему хочется, чтобы в городе построили боулинг. Какое желание сильнее, я не выяснил.