Этих помыть или новых нарожать?

В.А. Янчук, ведущий инженер ОКБ ОАО «Ижорские заводы»

«Кадры решают все» и «кадровые ошибки обходятся дороже всего» – эти два известных афоризма мне довелось не так давно услышать из уст человека, который, по моему мнению, сам был одной из весьма дорогих кадровых ошибок нашей страны…
.



При публикации в журнале «Атомная стратегия» моего текста, который был вывешен на сайте proatom под заголовком «Не догоним, так погреемся», а в журнале получил название «Чубайс круче Людовика» редактор по неизвестной мне причине вырезал пару следующих фраз:

Отрадно узнавать, что бездушный рынок не смог рационально разместить генерирующие мощности и этим вынуждены заниматься живые человеки. Интересно, успеют ли эти человеки вовремя осознать свою ответственность за восстановление того, что уже порушено или вынуждены будут развести руками, – «умерла, так умерла»?

Я-то как раз считал, что эти фразы не лишены смысла. И вот почему. По жизни мне не довелось быть сколь-нибудь значимым начальником. Все мои рассуждения связаны с попытками самостоятельно разобраться с перспективами дела, на которое угроблена практически вся жизнь. Перспективы его, к сожалению, не представляются мне радужными.

«Кадры решают все» и «кадровые ошибки обходятся дороже всего» – эти два известных афоризма мне довелось не так давно услышать из уст человека, который, по моему мнению, сам был одной из весьма дорогих кадровых ошибок нашей страны. Кадровая проблема, действительно, является ключевой не только в политике. Как принятием решений, так и их реализацией занимаются живые люди. Весь вопрос в том, откуда берутся люди принимающие решения и почему они выбирают те или иные решения и пути их реализации.

В принципе, принимать решения приходится каждому из нас. Эти решения могут иметь отношение либо исключительно к субъекту, принимающему решение, – например, выпить в жару пива или квасу, либо затрагивать и зачастую весьма существенно других субъектов, – например, предложение руки и сердца понравившейся девушке. Жизнь, вообще, – это последовательность различных решений, принимаемых чаще всего в отсутствие полноты информации необходимой для выбора оптимального решения. В гражданской авиации, насколько мне известно, существует режим работы аэропортов, при котором решение о посадке самолета отдается полностью пилоту, и тогда жизнь сотен человек зависит исключительно от его профессионализма и мастерства.

Сайт proatom проводил опрос: кто должен возглавить «Атомэнергопром»? Большинство принявших участие в опросе, естественно, выбрали ответ – специалист-атомщик, т.е. «профессионал», как бы забыв о том, что до назначения непрофессионала всю атомную отрасль возглавляли длительное время и без особых успехов исключительно профессионалы. Вопрос, конечно, сформулирован некорректно. Правильнее, наверное, было бы спросить: должен ли руководитель иметь профильное образование? Однако и в этом случае ответ не может быть однозначным. В отрасли работают тысячи самых разных специалистов, но ни одного из них не готовили быть министром. Несомненно, не будет отрицательной характеристикой для кандидата на руководящую должность в атомной отрасли то, что он где-то слышал, что слово «доллар» используется не только, как название зеленых бумажек с портретами президентов некоего государства. Не надо быть шибко умным, чтобы понять, что одних профессиональных навыков недостаточно для успешного руководства серьезным проектом. Тогда, наверное, лучше всего возглавить дело профессиональному менеджеру? Спаси Боже от профессиональных менеджеров. Цель профессионального менеджера – успешная карьера. Поэтому он и скачет по карьерной лестнице, как блоха по собаке. На мой взгляд, правильный ответ может кому-то показаться достаточно глупым, – человек должен соответствовать должности.

Один из преподавателей моей alma mater – МВТУ любил приговаривать, что мы, дескать, готовим из вас высококвалифицированных и высокооплачиваемых командиров производства. Ответом на это был наш дружный хохот. Время-то было «застойное» и мы прекрасно понимали, что у нас куда больше шансов стать рядовым низкооплачиваемым инженером, чем высокооплачиваемым командиром производства. Странно, но время, когда в стране вводилось в строй по 10 ГВт генерирующих мощностей в год, строились сотни гражданских самолетов, на реках гудели, как пчелы, корабли на подводных крыльях реально воспринималось миллионами людей, в том числе и мной, как застойное. Неужто только из-за отсутствия достаточного количества колбасы? Просто люди в массе своей перестали ощущать свою причастность к великим делам даже тогда, когда участвовали в них непосредственно. Человек, выполнявший, к примеру, расчеты нестационарных температурных полей узлов ядерного реактора мог не только ни разу не увидеть живьем этого самого реактора, но даже не знать в лицо начальника своего конструкторского бюро. То время было предвестником застоя. Обвал и застой произошли потом. 

Было ли время, когда все обстояло по-иному? Я этого не застал, но смею думать, что было. К сожалению, этот исторически очень короткий промежуток времени у нас так капитально заштампован и заклеймен, что никто и не осмеливается искать в нем что-либо полезное. Всем известно про «буржуазную лженауку кибернетику», но многие ли, услышав или произнеся этот набор слов, задумаются, что один из лучших компьютеров своего времени родом оттуда. Едва ли не все известные создатели огромной техносферы нашей страны состоялись как специалисты в это время. Эти люди разные по происхождению, как правило, имеют нечто общее в своих биографиях. Они возглавили важнейшие проекты нашей страны, когда, как правило, были молоды и еще не успели сделать ничего значимого в своей сфере деятельности. Кстати, в то время слово проект еще не приобрело нынешнего пустячного оттенка. А известными некоторые из этих людей становились только тогда, когда справлялись с поставленными задачами или заканчивали свой земной путь. Можно, конечно, сказать, что мы знаем только успешных руководителей, а можно понимать и так, что государство умело успешно решать задачи, которые перед собой ставило. При этом нормальному человеку понятно, что насилие, репрессии и страх не были определяющими механизмами решения этих задач. Со страху, как известно, можно только в штаны наложить. С другой стороны, объяснение, например, появления во главе атомного проекта страны И.В.Курчатова протекцией П.Л.Капицы кажется мне слишком уж примитивным. Так же как и то, что работы по этому проекту были развернуты в результате получения письма Г.Н.Флерова.

Когда решение принято, то оно наверняка совпадает с чьим-то предложением. Создается иллюзия, что оно было принято исключительно на основе этого предложения. Но чаще всего следует сказать, что предложение было учтено при принятии решения. Что же позволяло принимать верные решения на государственном уровне, а кадровой политике государства быть весьма эффективной? Каким образом на руководящих должностях оказывались люди им соответствующие? Об этом можно судить не по пропаганде, а по результатам работы коллективов, которые они возглавляли. Не склонен к идеализации руководителей государства того времени. Определенный стереотип их поведения диктовался, по-моему, внешними по отношению к нашей стране причинами и менялся вместе с ослаблением влияния этих причин.

Рассказывая о Туполевской шарашке, как правило, вспоминают и о пресловутом списке А.Н.Туполева, в который якобы попал и С.П.Королев. Этот список приводится, только как свидетельство дурости и зверства тогдашней власти, поскольку большая часть его фигурантов на момент составления списка находилась за решеткой или колючкой. Но, на мой взгляд, этот список является также одним из свидетельств наличия в стране в то время широчайшего потока информации в вертикальном направлении и непосредственных контактов специалистов самых разных уровней. А.Н.Туполев составил ведь список, так сказать, вниз от себя и согласно легенде по памяти.

По свидетельству космонавта Г.М.Гречко он едва ли не в ранге молодого специалиста участвовал в совещаниях, проводившихся Главным конструктором.

Основатель одной из ведущих материаловедческих организаций страны ЦНИИ КМ «Прометей» А.С.Завьялов был выдернут из аспирантуры и назначен начальником броневой лаборатории Ижорского завода. Постоянно конфликтовал с руководством завода. Был вызван в Кремль(!), – результат известен. Можем ли мы представить, чтобы сегодня кому-то из руководителей страны зачем-то потребовалось побеседовать с руководителем заводской лаборатории? Разве что под софитами и объективами ТВ.

Истории подобные Завьяловской можно приводить до бесконечности. Но лучше всего говорят о себе результаты. Попали мне на глаза два документа. Первый из них – это постановление правительства №1017-419сс (гриф СС снят) от 13 мая 1946 г. «Вопросы реактивного вооружения», подписанное Председателем Совета Министров, а второй, – не могу точно воспроизвести его название, но по содержанию – это программа создания автоматизированного проектирования и производства, утвержденная Президентом Академии Наук в, если не ошибаюсь, 1982 г. Невольно сравнил оба документа с Федеральной целевой программой развития атомного энергопромышленного комплекса России. Чем эти документы отличаются от ФЦП и, что у них общего?

В отличие от ФЦП оба документа максимально конкретны. В первом упомянуто даже количество бесплатных усиленных пайков. Не могу удержаться от воспроизведения пункта 2а, который произвел на меня наибольшее впечатление: «Возложить на Специальный Комитет по Реактивной Технике наблюдение за развитием научно-исследовательских и практических работ по реактивному вооружению, рассмотрение и представление непосредственно на утверждение Председателя Совета Министров СССР планов и программ развития научно-исследовательских и практических работ в указанной области, а также определение и утверждение ежеквартальной (именно так!) потребности в денежных ассигнованиях и материально-технических ресурсах для работ по реактивному вооружению». Во втором документе расписано даже зачем и как пользоваться световым карандашом. Первый документ в отличие от второго и ФЦП представляет сознательное решение руководителя. В нем содержится конкретная задача, определены ресурсы для ее решения, весьма скромные (упоминание о спецпайках – это как раз и есть свидетельство крайней скудости ресурсов), и контроль за исполнением. Задачей было создание в стране ракетной отрасли, а полеты к звездам – потаенной мечтой С.П.Королева и В.П.Глушко. Второй документ, как и ФЦП, несмотря на разницу в конкретике, – это, по сути, программы распила денег. Отличия определяются только тем, что в восьмидесятые годы пилили иначе. Результат реализации первого документа – через десять с небольшим лет наш спутник сообщил всему миру, а о втором вряд ли кто помнит, а я не могу воспроизвести не только его название, но и название системы, которую предполагалось создать, поскольку сие сочинение с грифом ДСП и автографами уважаемых академиков отправилось на помойку. Подобные системы были созданы, но, к сожалению, не у нас.

 Что касается ФЦП, то, по-моему, она, вообще, мало похожа на стратегический план, а больше на перечень будущих побед. На совершение к такому-то числу подвига выделить тому и сему столько-то денег. В ней не только отсутствуют затраты на ОК и НИР. В ней отсутствует стратегия, как таковая. Это, как если бы в плане Курской битвы стояли даты освобождения Орла, Белгорода, Киева и взятия Берлина, а не был определен характер стратегической операции, определившей исход войны, и не были определены и распределены ресурсы потребные для успешного выполнения именно этой операции. Конечной целью сражения, естественно, была победа в войне, но вряд ли, кто предполагал, что немцы так быстро драпанут за Днепр. ФЦП не только оставила в недоумении массу работников отрасли и смежников относительно перспектив неупомянутого недостроя, множества неупомянутых проектов, доставшихся в наследство от советского прошлого, отраслевой науки и т.п. В ней, вообще, я не нашел ни слова о каких-либо ресурсах, окромя финансовых. В качестве примера можно привести ресурс, состояние которого не требовалось рассматривать авторам постановления правительства о создании ракетной отрасли. Тогда это было не то, что не актуально, а просто не существовало в природе. Сегодня же, напротив, состояние этого ресурса во многом определяет уровень и качество любого технического проекта. Состоянием именно этого ресурса в первую очередь озаботились американцы, решившие возродить программу быстрых реакторов.

Речь об инженерных кодах. Мы капитально подсели на западное программное обеспечение. Разработка чего-то своего продолжает теплиться в том виде, как она была в 70-х годах. То есть – на коленке. К тому же поддерживается миф о том, что у нас возможно создавать специализированные инженерные коды, как коммерческий программный продукт. Едва ли не все разработчики и пользователи программных продуктов в отрасли знакомы друг с другом. Где рынок для этого продукта? Тем не менее, практически ничего не делается для создания коллективов разработчиков и пользователей софта. И это притом, что сейчас для них не требуется создавать институты и строить многоэтажные здания. Рынок создаст? Рынок уже предложил нам готовые продукты. Но более или менее эффективно они используются, пока этим занимаются, в том числе, и те, кто сам успел покувыркаться на ниве программирования. Вопрос, что со всем этим делать – значительно шире связанных с этим ОК и НИР.

Восстановление и модернизация ресурсов – комплексная задача, о которой сложно говорить, не располагая достаточной информацией. Тем не менее, можно определенно сказать, что ключевой ее частью является состояние кадрового потенциала.

По-видимому, на определенном промежутке времени у нас в стране возобладал принцип «Платон мне друг, но истина дороже», а с некоторого времени «дружба» опять стала дороже истины. Руководители при принятии решений стали полагаться не на собственный анализ информации, а на профессионалов, которые близки им по им же известным причинам. Это произошло, скорее всего, еще при тех руководителях, которые достаточно длительное время в силу определенных причин исповедовали первый принцип. Потому как выражение «не грузи меня проблемами, а предлагай решение» тоже где-то оттуда. Хотя некоторые рудименты прежних отношений сохранялись достаточно долго. Начальник нашего КБ, к примеру, был, так называемой, номенклатурой министерства. Но, в общем, в кадровой политике возобладал принцип «свой-чужой», невзирая на то, что подчиненные не все и не всегда заняты злоумышлениями против начальства. По крайней мере, часть из них искренне радеет о деле. Такая ситуация способствует всплытию всякого рода проходимцев, озабоченных только личной выгодой, и людей заблуждающихся, но достаточно энергичных.

Распространение мифа об административно-командной экономике, тоталитарном режиме, упование на законы, невидимую руку рынка, которая расставит все по местам, настойчивое внедрение, так называемых, тендерных торгов также свидетельствует о попытках руководителей устраниться от принятия решений и связанной с этим личной ответственности. Хотя развитие техносферы естественным образом требует увеличения администрирования в экономике. В реализацию технических проектов вовлекаются огромные человеческие и материальные ресурсы. Чернобыль – яркое свидетельство цены ошибочного решения.

При действующей ныне схеме принятия решений легко представить себе возобновление массового строительства РБМК. Для этого достаточно оказаться наверху человеку или группе людей, отдающих предпочтение специалистам НИКИЭТа и АЭС с РБМК – настоящим, без какой-либо иронии, профессионалам, и не очень опасающимся возражений Запада. Вообще-то, любовь к своему детищу естественна. Но зачастую она мешает видеть его важные недостатки. Уже появилась агитация за возобновление строительства РБМК хотя бы в виде МКЭР. Как, в некотором смысле, сторонний наблюдатель полагаю, что критическим конструктивным просчетом РБМК, приведшим к Чернобыльской катастрофе, был не положительный пустотный эффект реактивности, а то, что считалось едва ли не главным конструктивным достоинством РБМК – вертикальное расположение топливных каналов с их верхним раскреплением и нижняя раздача теплоносителя.

Разве КЛТ-40 проектировали непрофессионалы? Но почему-то отрицательная информация о плавучке стала сгружаться в СМИ. Наверное, не только как результат конкурентной борьбы и попытки очернить победителя, но еще и потому, что она оказалась невостребованной при принятии решения. Однако пока ещё существует относительно свободная для информации сеть, и нашелся человек, вспомнивший про Sturgis.

Государство – это, как известно, чудище зело обло и стозевно, но составляют его те же люди. И когда государственный человек заявляет, что мы создали СП для производства лучшей в мире тихоходной турбины, то хотелось бы услышать не комсомольский лозунг, а хотя бы три-пять конкретных технических характеристик, которые не могут быть воспроизведены в родном отечестве и почему. Следует заметить, что руководимая им отрасль никогда не занималась производством турбин вообще, и не худо было бы до принятия решения попытать с пристрастием тех, кто имел к этому отношение.
Когда в нашем государстве произошел небывалый рывок в развитии техносферы, отвертка интенсивно использовалась не только как инструмент для сборки, но и для разборки. Разбирали американские автомобили, тракторы и самолеты, британскую подлодку, немецкие двигатели, ракеты и т.п. Разбирали, чтобы учиться и делать самим, по крайней мере, не хуже. И ведь получалось. Не буду приводить примеры из других отраслей. Тот, кто понимает, оценит выражение моего коллеги – наш реактор ВВЭР-1000 – это танк Т-34. Уже не мы, а у нас откровенно драли технические решения. Чему нас может научить отверточная сборка? Может быть западному менеджменту? Вряд ли. Принципы рациональной организации производства не являются секретом. Успешные, в смысле реализации технических проектов, руководители или по-нынешнему – менеджеры, успешны только потому, что вникают в техническую суть того, чем руководят, до такой степени, что иногда даже сами генерируют полезные технические идеи.

Кое-кто, глядя на успехи Китая, говорит, что нам необходимо перенять китайскую модель. Мы уже проехали эту модель. Глядя на Китай, мы видим несколько модифицированное с поправкой на конкретные исторические условия, но по большей части свое прошлое. Можно, конечно, извлечь нечто полезное. Например, в контрактных документах на строительство Тяньваньской АЭС я прочел фразу, смысл которой сводился к тому, что китайские специалисты имеют право докапываться до уровня компетентности. Наших же руководителей уровень компетентности интересует крайне редко. Информация, как правило, передается по испорченному телефону иерархической лестницы.

Почему личностный контакт столь важен для руководителя? Информацию можно ведь получать и опосредованно. Однако это единственный путь снижения количества дорогостоящих кадровых ошибок и их своевременного исправления. Речь не идет о хождении начальников в народ. Вот это уж точно пустая трата времени. Читать «буквари», пытать с пристрастием специалистов, задавать глупые вопросы, не опасаясь за свой авторитет, рыть горы информации в поисках крупицы истины – это, конечно, тяжкий труд. Тем более не просто реально и ответственно осознать, что не существует в природе «золотого петушка», принимающего решение за человека.

Кадровая политика государства была эффективной только тогда, когда руководители общались с широким кругом специалистов на одном с ними языке. Не только с руководителями на ступеньку или две ниже себя, а, докапываясь до уровня компетентности. Это было необходимо им для выработки эффективного решения. Но, с другой стороны, давало возможность выдвинуться молодым и перспективным. Можно возразить, что в то время создавались НИИ и КБ на пустом месте, а сейчас, мол, их переизбыток. Кто и на основании чего это определил? Более десяти лет ни Ижорский завод, ни Атоммаш не изготавливали реакторов. На этом основании можно было разогнать не только заводские КБ, но и ОКБ «Гидропресс», ОКБМ и т.п. и больше не вспоминать о возрождении атомной энергетики. Государственные люди, на мой взгляд, должны быть озабочены созиданием, а не разрушением. Сейчас, к примеру, обсуждается предложение неких госдеятелей о сокращении количества академических институтов. Лучше бы занялись созданием более эффективных структур, а неэффективные помрут сами. Сходная ситуация воспроизводится на Ижорском заводе. В течение уже двух десятков лет проводятся объединения, разделения, перемещения и сокращения заводских служб, занятых подготовкой и сопровождением производства, и параллельно создаются структуры, формально отвечающие за качество продукции. Выросло качество? По-моему, так наоборот.

Существует миф о том, что любую проблему можно решить при наличии достаточных ресурсов. Достаточность ресурсов понятие очень неопределенное. Большинству людей вопрос достаточно ли у них денег можно не задавать, ответ известен заранее. Осман-паша создал более чем десятикратное превосходство над противником под румынским городом, который мы вспоминаем только благодаря титулу победителя – князя Рымникского.

Восстановление кадрового потенциала, как и любого другого ресурса, требует затрат. Процесс этот значительно сложнее, чем восстановление матчасти. Просто сохранять кадровый потенциал невозможно. Кадры – не консервы в банке, которые тоже имеют, как правило, ограниченный срок хранения. Коллективы состоят из живых людей и поэтому сами представляют собой подобие живых организмов. Задача сохранения кадров не сводится к тому, чтобы их не увольнять и обеспечивать такой зарплатой, чтобы они не разбежались сами. Чтобы сохранить кадры необходимо обеспечить полноценную жизнь коллектива. К глубокому сожалению, как правило, бессловесная техника предъявляет свои требования более очевидным образом, чем люди. Она просто отказывается работать. Болезни коллективов, особенно занятых интеллектуальным трудом, имеют латентный характер и зачастую проявляются опосредованно в виде проблем при изготовлении и эксплуатации техники. Внешне ситуация в коллективе может казаться неизменной или даже улучшающейся. Но на самом деле коллектив давно уже утратил свои прежние возможности. Естественно, что лучше всего я знаком с ситуацией на Ижорском заводе, где все реструктуризации сопровождаются периодическими процентными сокращениями специалистов. В последнее время, того пуще, руководство озаботилось омоложением персонала. Решения того же свойства, что и в случае с качеством – создать управление, настрочить программ обеспечения качества, сертифицировать систему менеджмента качества по ISO9001 и т.п. Для омоложения персонала – принять на работу некоторое количество молодых специалистов, продолжая общее сокращение численности, засекретить оклады и возродить систему наставничества, толк от которой и в советское время был не очевиден. Результат – сокращение или перевод на договор последних оставшихся специалистов. Дошло уже до тех, кого по уму сейчас надо упрашивать поработать, пока у них есть силы. Реальная жизнь подменяется умозрительной схемой.

Действительная стоимость специалиста была величиной неопределенной даже в плановое время. Потому-то их с легкостью отправляли на совхозные поля или овощебазу. Можно определить более или менее достоверно разве что затраты на обучение студента. Стоимость, как известно, не есть цена, а спрос – это не есть отражение потребности. Иначе не было бы выражения «ажиотажный спрос». Спрос не связан с предложением какой-то очевидной зависимостью, что легко иллюстрируется примером производства вредоносных программ. Специалисты достались нынешним хозяевам, как бесплатное приложение к основным фондам. Поэтому с ними и обходятся не лучше, чем с этими самыми фондами. На машиностроительном предприятии зависимость качества и количества продукции от квалификации конструктора, расчетчика или специалиста по термообработке далеко не так очевидна, как от наличия и квалификации токаря, сварщика или термиста. Недостатки конструкции, ошибки в расчетах могут проявиться уже в процессе эксплуатации изделия, а брак, допущенный при изготовлении, выявляется чаще всего на стадии контроля. Нынче работница бухгалтерии, снабжения или кадровой службы(!) может иметь оклад жалованья, превышающий в несколько раз таковой у квалифицированного конструктора или у сотрудницы КБ, выполняющей сложные расчеты прочности. Хотя очевидно, что последнюю за короткий срок легко можно обучить выполнению обязанностей первой, что не единожды подтверждалось на практике, но обратное абсолютно исключено. Старого медведя, как известно, ходить по проволоке не учат. Ну, вот, опять – двадцать пять. Мало платят. Это, как раз, по-моему, следствие. А причина в неспособности руководителей определить настоящие потребности производства. Поэтому и формируется спрос на специалистов, работающих с R3, Primavera, Oracle, 1C, наконец, и, практически, отсутствует спрос на инженера-прочниста, а достигшего пенсионного возраста спеца спокойно выставляют за ворота предприятия, даже не обеспечив ему полноценную замену.

Недопонимание роли конструктора – это не вина, а беда руководителей производства. Без настоящего конструктора производство чего-либо более или более или менее технически сложного неизбежно деградирует. Повысить или хотя бы сохранить уровень качества продукции не помогут никакие политические заклинания дирекции, сертификации и управления качества. Конструктор, по большому счету, – это не начальник КБ или инженер-конструктор, а многоглавая гидра. Эта гидра должна объединять все так или иначе связанное с технической подготовкой и сопровождением производства. Так сложилось исторически – издержки технического прогресса. Основная пища этой гидры – технический проект. Тем не менее, на Ижорском заводе (промплощадке) эту гидру не только рубят в капусту в соответствии с новомодными тенденциями реструктуризации, но и лишают пищи. Цыган, говорят, тоже пытался вывести породу лошадей, которая не ест. В обозримом будущем головы этой гидры имеют мало шансов срастись в одну. Не может один человек разрабатывать конструктивные решения, сложные расчетные модели, решать технологические, материаловедческие и прочие проблемы. Можно совершенно искренне полагать, что для решения множества этих проблем существуют специализированные организации. Однако, не хочется повторяться, приводя примеры значения заводского Конструктора. Чем более уникальной является продукция предприятия, тем роль его выше. Существует такая организация International Council on Pressure Vessel Technology, членом которой от России является, как ни странно, не Ижорский завод – действительный обладатель такой технологии, а ОКБ «Гидропресс». Так вот, производство корпусов энергетических ядерных реакторов – это высший пилотаж  данной технологии. Даже первая супердержава мира умудрилась утратить эту технологию. Мы еще не дошли до той степени позора, который должны были испытать конструкторы, занятые в строительстве, в связи с рухнувшим в Москве аквапарком или мостом через Охтинский разлив на Питерском КАДе, деформировавшемся в процессе испытаний. Однако близкие к этому ощущения не могли не возникать в процессе пусконаладочных работ на АЭС в Китае. Следует отметить, что часть возникших проблем была детально описана ижорским конструктором еще до начала технического проектирования реактора.  Понять и предвидеть эти проблемы ему помогло не что иное, как непосредственное участие в создании предшествующей конструкции. А, вот, не прислушались к нему вовремя исключительно потому, что положение заводского Конструктора к тому времени, существенно изменилось, невзирая на продолжавшееся еще участие в техническом проектировании, и, в первую очередь, в связи с изменением отношения к нему руководства самого родного предприятия. Можно сколько угодно «оптимизировать» численность персонала, проводить любые реструктуризации, омоложения, насыщения подразделений железом и софтом и даже радикальные повышения заработной платы, но без живой инженерной работы все это будет регулироваться искусственным спросом, а не реальной потребностью производства. А инженерная работа, как раз и включает в себя то, из чего состоит техническое проектирование. При отсутствии оной на машиностроительном предприятии останется только небольшая группа компьютерных чертежников, а его технический потенциал сведется к простейшей продукции.

Отсутствие признаков оживления потока информации в вертикальном направлении не внушает оптимизма. В общем, – «тебя не спросили». Во-первых, а почему бы и нет? А, во-вторых, осуществление сложных технических проектов занимает, как правило, много времени, а жизнь коротка, и руководителю надо дать возможность не только довести проект до осуществления, но и обобщить и передать свой опыт другим. Но действующая в нашей стране система отбора кадров исключает появление руководителей подобных С.П.Королеву. Поскольку мне уже поздно вспоминать о маршальском жезле в ранце, то это позволяет рассуждать на эти темы без личных амбиций. Вся моя писанина – это довольно наивная и неуклюжая попытка пробить образовавшуюся скорлупу изнутри. Пробить – в смысле восстановить поток информации в вертикальном направлении. А неуклюжей попытка оказалась, поскольку никакого обсуждения вопросов по существу не получилось, несмотря на то, что в предыдущей попытке я попробовал резюмировать свои предложения, учитывая то, что авторы, не относящие себя к категории оптимистов, как правило, грешат отсутствием конструктива.

Поэтому, чтобы не оставлять себя в положении отца Федора, призывающего птиц покаяться в грехах публично, напоследок ещё одно конструктивное, на мой взгляд, предложение, касающееся упомянутого выше отечественного софта.

То, что при сохранении нынешней ситуации в этом деле мы никогда не получим чего-либо путного можно показать на примере теплогидравлических кодов. У нас: КОРСАР, ТРАП, БАГИРА, РАДУГА, РАТЕГ… Кто, кроме самих разработчиков и их непосредственных спонсоров при участии тех же разработчиков, использует эти коды? У них: RELAP, TRAC, ATHLET, CFX, STAR-CD… – этим аппаратом пользуются даже разработчики нашего софта. Бессмысленно ждать, когда набегут покупатели к Ю.А.Мигрову. Он, как разумный человек, в отличие от меня, например, и не ждет этого, а играет по тем правилам, которые устанавливают для него сверху. Но что мешает изменить эти правила так, чтобы привлечь к процессу создания кодов максимально возможное количество участников? Кто, кроме чиновников Росатома, может и должен выбрать ключевых разработчиков и отвязать их финансово от разработчиков конкретных проектов АЭС, а в необходимых случаях скооперировать усилия со специалистами других отраслей? Большая часть зарубежных кодов, используемых в атомной отрасли, давно уже не является специфическим продуктом этой отрасли.

По-моему, единственная возможность создания в этой области чего-то конкурентоспособного – это перевод разработки отечественных инженерных кодов в режим, так сказать, «restricted open source».

И ещё. В коротком разговоре с Ю.Г.Драгуновым во время последней МНТК я посетовал, что ОКБ «Гидропресс» не проявляет должного интереса к корпусным кипящим реакторам, несмотря на то, что в свое время ОКБ выполняло функции главного конструктора ВК-50. На что Юрий Григорьевич резонно заметил, что в Гидропрессе, к сожалению, не осталось энтузиастов этого дела. Приезжайте, поговорим – добавил он. Не срослось.

назад

Материалы из архива