Рыночная или корпоративная экономика?

В.Н.Волович, д.э.н., проф., зав. кафедрой политической экономии СПб Горного института им. Г.В.Плеханова

Россией играют игрушкою, может быть недурные, но все же дети…
Такая уж психика полной безответственности.
С.Витте, октябрь 1905 г.

– Василий Николаевич, с последней нашей встречи в 1999 г. еще одну капиталистическую пятилетку мы пережили. Если сравнить итоги первых «административно-командных» советских и пятилеток новейшей российской истории, более очевидными станут результаты экономических либеральных преобразований, даже без учета начальных условий. За 1933–1937 гг. (вторая пятилетка – после восстановления народного хозяйства, разрушенного гражданской войной и иностранной интервенцией) в различных регионах СССР было возведено 4,5 тыс. новых заводов, фабрик, шахт, электростанций. В отличие от предыдущей первой пятилетки, каждый день в строй действующих вступало не одно, а в среднем три новых крупных предприятия. Основные производственные фонды страны по сравнению с 1932 г. выросли в 2,2 раза. После автогигантов в Москве, Нижнем Новгороде, Ростсельмаша, Турксиба, Сталинградского, Харьковского тракторных заводов, Кузнецкого металлургического комбината, Московского станкостроительного завода, города Комсомольск-на-Амуре, возведенных в 1930–1932 гг., в 1933–1937 гг. были построены Челябинский тракторный, Магнитогорский металлургический комбинат, Уральский завод тяжелого машиностроения, Березниковский и Соликамский химические комбинаты, первые в мире Ярославский и Воронежский заводы синтетического каучука, Новокраматорский машиностроительный завод в Донбассе, Чимкентский свинцовый завод, Беломоро-Балтийский и канал имени Москвы, первая очередь Московского метрополитена и многие другие предприятия и стройки.

Рост промышленного производства в среднем составлял 17% в год. Машиностроительные предприятия на 75% были оснащены новыми совершенными станками отечественного и зарубежного производства. Введенные в строй заводы начали производить комплексы сложного оборудования для отечественных предприятий, ранее ввозимого из-за рубежа. По общему объему промышленного производства СССР с конца первой пятилетки удерживал первое место в Европе и второе в мире. Для читателя, сдавшего курс политэкономии СССР в далекие студенческие годы, столь длинный перечень строек может показаться утомительным. Зато теперь скучать не приходится. О запуске единственной Бурейской ГЭС, на 80% построенной еще в советское время, трубили все СМИ. Есть что сравнивать!

За годы реформ в России сформировался «эффективный собственник», превративший одну из передовых научно-технологических стран в жалкую попрошайку международных кредитов, живущую за счет «проедания» потенциала, созданного в советский период.

Вместо широко известных и уважаемых в стране руководителей крупных строек и производств, таких как А.В.Винтер и И.Г.Александров (Днепрогэс), И.В.Тевосян (объединение заводов «Спецсталь»), А.П.Завенягин (Магнитогорский и Норильский металлургические комбинаты, в 1955–1956 гг. возглавлявший Минсредмаш), И.П.Бардин (Кузнецкий металлургический комбинат), А.М.Бодров (1-й государственный подшипниковый завод в Москве) Россия приобрела… С учетом современного плюрализма мнений читателю предлагается самостоятельно вместо многоточия вписать хотя бы трех сильных управленцев (по части созидания на благо отечеству, а не отмывания доходов).

После фактической приватизации нефтяной, металлургической, угольной отраслей, единой энергетической системы и железных дорог России, похоже, очередь дошла до такой стратегически важной отрасли, как атомная. Сама смена руководства Росатома говорит о ближайших ее перспективах.

Василий Николаевич, как вы оцениваете «экономические» реформы в России и последние тенденции их развития?

– Затеваемые номенклатурной элитой реформы изначально имели цель идеологическую, а не экономическую – смену государственного строя, превращение страны социалистической в буржуазную. И эта цель была достигнута весьма успешно. Для населения страны, живущего в реальном социально ориентированном государстве, капиталистическая перспектива с весьма сомнительными преимуществами предпринимательского благоденствия была преподнесена в качестве реформы «неэффективной командной плановой экономики» с целью создания «эффективного собственника».

На сегодняшний день в России уже более 80% составляет частный сектор экономики. А в Санкт-Петербурге – все 90%. С точки зрения неолибералов это весьма успешные показатели. Но в любом государстве, каждой национальной экономике проблема заключается не в смене одного вида собственности на другой, а в достижении основной цели – повышении экономической эффективности производства, позволяющей обеспечить достойную продолжительную жизнь большей части населения страны.

Обвальная приватизация, имевшая целью в кратчайший срок изъять из госсобственности максимум ресурсов, продолжающая эту тенденцию и по сегодняшний день, с задачей достижения экономической эффективности производства не справилась.

Вот что пишет в своей новой книге «Нефтегазовый фактор России» Юрий Шафраник, прошедший путь от слесаря на сибирской буровой до министра энергетики, в 35 лет ставший генеральным директором одного из крупнейших нефтедобывающих объединений, участвовавший в становлении нескольких крупных частных нефтяных компаний: «За «победными» цифрами (бума) нефтегазовой промышленности скрываются фактическая деиндустриализация страны и превращение ее в сырьевую экономику, ориентированную на обслуживание зарубежных потребителей. Вместо 28% нефти и 12,4% газа, добываемых в стране, на экспорт сейчас уходит 70% нефти и 31,5% газа… На фоне беспрецедентно высоких нефтяных цен отмечается резкое снижение инвестиций в развитие отрасли. Износ ее основных фондов впервые в истории превысил 50%. Эксплуатационное бурение сокращается на 3–4 процента в год, а разведочное только в 2004 году упало на 20,6%. Коэффициент извлечения ресурсов из недр упал с 50% в советские времена до самого низкого в мире значения в 34%... Во времена обвальной приватизации отрасль была искусственно разделена на излишне большое число хозяйствующих субъектов. Новообразованные же нефтяные компании оказались в руках отдельных частных лиц, а не были созданы с широким привлечением «народного капитала»… Наибольшую тревогу сегодня вызывает явный недостаток четких целей в деятельности этих компаний и профессионализма в управлении». Думаю, что все перечисленные проблемы напрямую касаются и атомной отрасли.

Да, эта информация «нефтяника» Шафраника дает исчерпывающий ответ на вопрос о возможных последствиях акционирования и приватизации атомной отрасли, на порядок более наукоемкой и к тому же ядерно-опасной. Новые собственники, практически за бесценок получившие в свое владение государственную собственность, не вкладывают и не будут вкладывать в ее развитие, и даже поддержание на приемлемом научно-техническом уровне, какие-либо инвестиции. Обязательные амортизационные отчисления советских времен помнят лишь так называемые «красные директора».

– Даже сегодня, когда объем ВВП у нас растет (хотя по абсолютным показателям сравнивать этот рост с советскими временами не приходится), этот рост обеспечен не оживлением реального сектора, а высокими ценами на нефть на мировом рынке. Более 50% приватизированных предприятий убыточны, что породило систему банкротизации предприятий для очередного передела собственности.

Вот некоторые статистические данные, представленные зампредседателя правления ОАО «Банк «Возрождение» Ю.И.Новиковым в статье «Экономические реформы сквозь призму статистики».

По данным Всемирного экономического форума 2001 г., Россия по ВВП на душу населения заняла 40 место в мире, по динамике ВВП – 6 место, по основным макроэкономическим показателям – 35 место. Потери населения от краха рубля и гиперинфляции за 1992–1993 гг. составили 200 млрд долл. (!). И хотя в последнее десятилетие наметился рост инвестиций в основной капитал (11% в 2004 г.), более чем в пять раз возросли инвестиции в отрасль связи, половину прироста обеспечили экспортно-сырьевые отрасли, двукратный рост зафиксирован в черной металлургии, но расширение производства происходит при падающих темпах его эффективности, снижении динамики производительности труда.

Как и С.Г.Кара-Мурза, Ю.И.Новиков совершенно справедливо отмечает, что «ВВП надо сравнивать не в долларах или гамбургерах, а еще и в физических показателях». Приведенные им данные по абсолютным значениям показателей, отражающих аналитическую картину движения экономики России: четырехкратное уменьшение производства товаров в 2004 г. по сравнению с 1990 г. и более чем двукратное сокращение расходов на конечное потребление за тот же период говорят о «крайне критической ситуации, аналоги которой можно искать только у истоков мировых войн».

Основной тезис реформаторов, что частная форма собственности – всеобщая панацея и спасение для российской экономики, – себя не оправдал. Так называемый новый «стратегический собственник», как и предыдущие собственники первой волны, пойдет по наиболее короткому пути: ликвидации предприятия, продажи активов и выведении «благоприобретенных» капиталов за рубеж.

С вашей точкой зрения солидарны целый ряд ученых-экономистов, участвовавших в «круглом столе» по итогам двадцатилетия реформ, проходившем на экономическом факультете СПбГУ.

По мнению Н.Д.Колесова избежать обвального падения производства в результате «губительной приватизации» можно было в случае не валового, а индивидуального подхода к приватизируемым предприятиям с учетом интересов не отдельных индивидов, а всего общества. Если реформа не ведет к росту производства и повышению его эффективности, не пользуется поддержкой основной части населения, то она теряет экономический смысл и ведет к снижению уровня жизни народа, к регрессу общества.

За время реформ ничего нового не было создано, а разрушению подверглись все отрасли, в том числе, самые прогрессивные: космическая, электронная, машиностроительная.

Для людей, занимающихся созидательной деятельностью в любой сфере, изначально было понятно, что во главу угла реформ «надо было ставить не собственника, а производителя». Производителя интересует дело, а собственника – сделки. «Эффективный» собственник есть, а производство не растет.

– Особенно актуален этот тезис для атомной промышленности, настолько специфичной и наукоемкой, что вряд ли политики и «топ-менеджеры» со стороны могут заниматься ее реформированием.

Кроме нанесения урона энергетической и ядерной национальной безопасности, негативным моментом для атомной отрасли является перспектива лишения тысяч рабочих мест для жителей ЗАТО, городов, построенных для обслуживания атомных объектов. Перевести их всех в сферу услуг не реально. Это не шахтеры, у которых кроме отбойных молотков и касок не с чем выйти на рельсы или Горбатый мост столицы.

Эксперименты с приватизацией в атомной отрасли крайне опасны со всех точек зрения: экономической, социальной, научной, технической. И если в угольной отрасли приватизация породила региональные конфликты, то масштабы воздействия реформ атомной отрасли одной страной не ограничатся.

По словам директора Института рынка РАН Н.Я.Петракова, наше «бедное» государство, «буквально пухнущее от денег» (золотовалютный резерв увеличивается на 3–4 миллиарда долларов в месяц, Стабилизационный фонд приближается к 2 триллионам рублей, профицит бюджета на 2006 г. составляет более 776 млрд рублей) не считает возможным вкладывать средства в развитие своего реального сектора. И станут ли заниматься новые «эффективные собственники» атомных объектов проблемами утилизации радиоактивных отходов, накопленных за полвека военизированной энергетики, и реабилитацией загрязненных территорий?

– Экономисты-рыночники строят свою стратегию повышения эффективности экономики в масштабах оптимизации отдельной отрасли – корпорации. Но национальная экономика – объект более высокого уровня сложности, требующего учета географических, климатических, этнопсихологических факторов, совместного действия всех основных отраслей народного хозяйства, а не кусочной оптимизации отдельных предприятий. Оптимизация условий функционирования одного органа в организме приводит, как правило, к летальному исходу всего организма, что мы и наблюдаем сегодня в России. По среднедушевому доходу и продолжительности жизни населения за два десятилетия реформ Россия из первой двадцатки спустилась во вторую сотню стран мира с «почетным соседством» с таким государством как Ботсвана.

России извне навязана такая схема интеграции страны в мировое экономическое сообщество, при которой она обязана выполнять функции сырьевого придатка к высокотехнологичным экономикам. Запад сажает ее на «нефтегазовую иглу» и дорогие кредиты, а получаемые за нефть российские деньги требует стерилизовать и отсекать от реальной экономики. Этой политической идеологией зомбированы неолиберальные представители экономического блока правительства России.

Но почему несколько человек, совершенно далеких от потребностей страны, условий жизни большинства населения, определяют экономический курс, идущий вразрез с национальными интересами? Ведь должен быть какой-то законодательный механизм, исправляющий субъективные ошибки, препятствующий дальнейшему «опусканию» страны несколькими честолюбцами.

– На мой взгляд, очень интересную идею предложил петербургский ученый, профессор СПбГУ Г.А.Скоробогатов. Идея чрезвычайно проста: ввести на уровне ООН жесткую правовую норму, согласно которой кредиты МВФ и других подобных организаций должны выдаваться не государствам, а конкретным физическим лицам, возглавляющим кредитуемые государства.

В случае разворовывания этих кредитов с потерей власти руководителями, долги должны возвращаться именно этими физическими лицами, а не новым правительством государства-должника. Такая международная норма прекратит практику насаждения компрадорских режимов, грабящих народы своей же страны. Кроме того, это поубавит пыл стремящихся во власть, чтобы «порулить» без знаний «правил движения» и какой-либо ответственности за профнекомпетентность.

Тот же пример с Россией, где «крайне странные» кредиты начала 90-х гг. разошлись по частным банкам и персонам бизнес-элиты, а затем легли тяжелым грузом государственного внешнего долга, который сегодня спешит вернуть своим западным партнерам либеральная часть российского правительства в ущерб развитию собственной экономики.

В цивилизованных странах сдерживающим от субъективных ошибок механизмом является парламент. К сожалению, наш нынешний парламент поддерживает любую идеологию, продвигаемую неолиберальным блоком правительства. Когда в законодательный орган придут ответственные думающие люди, ориентированные на интересы населения, задача достижения эффективной экономики будет решена.

Задача нового организатора атомной отрасли состоит в превращении ее в рентабельную, преобразовании убыточных ФГУПов в процветающие оазисы, приносящие государству прибыль.

– На эти «грабли» мы уже наступали. Мировое рыночное хозяйство показывает, что и при капитализме имеет место убыточность некоторых отраслей, как правило, естественных монополий, которые вынуждено дотировать государство, потому что от их нормального функционирования зависит жизнедеятельность всего общества.

Добывающие, энергетические отрасли могут быть убыточными. Подобное явление наблюдалось, например, в Англии. Попытка приватизировать там всю угольную промышленность не привела к повышению эффективности производства, но вызвала рост социальной напряженности, явившейся одной из причин отставки М.Тэтчер.

Что касается нашей атомной отрасли, то здесь должны рассматриваться в совокупности задачи экономической эффективности и национальной безопасности страны, с явным приоритетом безопасности. Никакой частник не сможет обеспечить безопасность функционирования атомных объектов, особенно в условиях нарастающей волны мирового терроризма.

В 1923 г. в СССР радий был признан государственным валютным фондом. Радиевая руда передавалась в ВСНХ, а общее научное руководство добычей и учетом радия, а также его хранением возлагалось на Государственный Радиевый институт РАН. Профессионалы, работавшие с радиоактивными материалами, понимали всю степень опасности этого производства. Но даже при наличии строжайшей технологической дисциплины, небольшое отклонение от инструкций эксплуатации привело к Чернобыльской катастрофе. Можно представить себе ситуацию с подобным производством на частных предприятиях.

Кроме того, атомные технологии чрезвычайно наукоемки, требуют постоянных исследований в плане оптимизации процессов, минимизации отходов, разработки новых технологий утилизации РАО, на что частники, заинтересованные в увеличении прибыли, конечно, тратить денег не будут.

– Отечественный опыт, да и мировая практика показывают, что приватизация энергоресурсных предприятий ведет к резкому повышению тарифов на производимую ими продукцию.

Свежий пример: российская электроэнергетика объявила, что для стабилизации отрасли ей нужны инвестиции в размере 25 млрд долларов в течение пяти лет.

Руководители РАО предлагают включить эту инвестиционную составляющую в тарифы на электроэнергию. А это уже тяжелым бременем ляжет не только на промышленные предприятия, но и потребительский сектор, на каждого жителя России. Кстати, с 1 января 2006 г. аналогичное увеличение тарифов по «Водоканалу» Санкт-Петербурга уже утверждено Законодательным Собранием СПб.

Наши высшие руководители государства и естественных монополий, постоянно апеллируя к мировой практике и мировым ценам на энергоносители, стыдливо забывают, что в отличие от их доходов доход «среднего» гражданина России на порядок (а по некоторым данным, в 40 раз) меньше, чем в развитых рыночных странах. То есть приватизация, вызывающая рост тарифов, экономически несостоятельна.

Повальное увлечение приватизацией российскими реформаторами, несмотря на очевидные негативные последствия, приводит в недоумение даже их западных наставников. Тот же Пол Саймон, Джордж Сорос выступают против оголтелого рыночного фундаментализма. Невозможно и не нужно распространять рыночные отношения на все сферы народного хозяйства. Это делает его только более затратным и не эффективным. Кроме экономического и социального вреда это ничего не приносит. Попробуйте внедрить рыночные отношения в своей семье, одном домохозяйстве. Как долго она просуществует после такого начинания? А государство – то же домохозяйство, но намного более сложное. И фундаменталистские эксперименты здесь не уместны.

И все-таки, как, по вашему мнению, можно оптимизировать систему ФГУПов, чтобы госсобственность бесконтрольно не использовалась для получения доходов в результате их коммерческой деятельности?

– В России даже в царское время предприятия, которые работали на жизнеобеспечение населения, на обороноспособность страны, были казенными государственными предприятиями.

На мой взгляд, часть ФГУПов должна быть преобразована в АО, другая часть, выполняющая заказы государства, – в казенные предприятия со строгой финансовой отчетностью государству через систему казначейства.

Инфраструктурные предприятия отрасли могут быть акционированы, но и в этом случае государство должно иметь контрольный пакет акций.

Такие стратегически важные объекты, как предприятия и НИИ атомной отрасли, должны находиться под контролем государства, потому как проблема энергообеспеченности в мировом сообществе с каждым годом становится все более острой, и отдавать ее решение на откуп частным лицам весьма недальновидно.

Ну, и возвращаясь к идее создания «эффективного собственника». Что-то за два десятилетия на российском горизонте «эффективные собственники» не объявились, если только не считать четырех десятков миллиардеров, непосильным трудом заработавших и отправивших за рубеж «трудовые» миллиарды.

– Практика мирового хозяйствования на протяжении столетий показала, что не форма собственности, а форма хозяйствования влияет на эффективность производства. А хозяйствование по определению предполагает деятельность, причем не любую (и уж, конечно, не виртуальную по переводу реальных активов в уводимые из производства финансы), а с учетом национального механизма хозяйствования, т.е. знанием географических, ресурсных особенностей и ограничений, национальных традиций своей страны, а не западных книжных источников-экономиксов.

Следовательно, и требования к подбору руководящих кадров совершенно иные. Личная преданность первому лицу (или родство с ним) плюс наличие западного диплома проблему эффективного управления не решают.

Чем раньше это поймут государственные мужи и займутся подбором кадров руководителей, для которых клятва «Служу отечеству!» не празднословие, а Отечество не швейцарский банк, а Россия, тем быстрее будет восстановлено попранное достоинство и социально-экономический уровень нашей страны.

Подготовила Т.Девятова

назад

Материалы из архива